Книга "В мире страха и лжи". Глава 21

Атеизм и мораль

Библейские заповеди, запрещающие убивать, воровать и т.д., преподносятся проповедниками как абсолютные моральные ценности, навечно данные нам самим Богом. На деле же в этих заповедях отражается крайняя убогость тогдашних представлений о добре и зле. Особенно заметно это в дважды повторенном запрете варить козлёнка в молоке матери его.  А как насчёт телёнка? И какое отношение это имеет к морали?

Запретив воровать, Бог забыл упомянуть, что нельзя грабить или разбойничать (да и как Он мог бы это запретить, когда грабёж и разбой в библейские времена были нормой жизни и источниками существования целых государств, и в первую очередь это касается древнего Израиля?). "Не желай жены ближнего твоего и не желай дома ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабы его, ..., ни всякого скота его, ни всего, что есть у ближнего твоего" (Второзаконие 5:21). Казалось бы, вполне исчерпывающий запрет на присвоение чужого имущества, однако это можно понять и как запрет на покупку чужого имущество — ведь любое приобретение начинается с желания приобрести какую-то вещь. Да и понятие "ближний твой" весьма расплывчато. Как через полторы тысячи лет после Моисея пояснил Иисус, "ближний" — это тот, кто делает доброе для тебя (От Луки 10:30 —36). С этой точки зрения можно прийти к выводу, что Бог запретил обкрадывать и грабить лишь родственников, друзей и добрых знакомых ("ближний круг"), а кто не сделал тебе добра или причинил зло, — ближними не являются, и к ним этот запрет как бы и не относится — у таких воруй, сколько сможешь. Та же ситуация с запретом на ложное свидетельство, и на всё остальное. В общем, получается некая совершенно неопределённая картина. Категория "ближний — дальний" настолько относительна, что допускает любые толкования, и никакой объективной картины составить просто невозможно. Иное дело, если данные Богом запреты абсолютны, то есть не имеют границ применимости. Однако, судя по всему,  Бог не имел в виду ничего абсолютного. Запретив убивать, Он не пояснил главного: вообще никого не убивать, или этот запрет касается только убийства без Его соизволения? Как видно из содержания библейских исторических книг, запрет на убийство был относительным, — вроде бы убивать и нельзя, но если Бог того потребует, то можно и даже нужно. Что ни говори, но Библия переполнена сценами убийств, одобряемых Богом (вспомните библейскую историю, как Иудифь угодила Богу, вероломно убив Олоферна, — я уж не говорю об убийствах, совершавшихся по прямому указанию Бога).

Запреты Бога на присвоение чужого имущества появились, прежде всего, для защиты частной собственности состоятельных граждан. Бедняк, укравший у богача несколько мелких серебряных монет или глиняный горшок, благодаря Божьему закону становился преступником и подлежал суровому наказанию. Богач же мог отобрать у бедного всё его имущество на некоем вполне законном основании, — за долги, за причинённый ущерб и т.п. (ведь глупо спорить с тем, что бедные оказываются должниками богатых гораздо чаще, чем наоборот; к тому же богачу всегда легче "найти общий язык" с судьёй или чиновником, чем какому-нибудь бедолаге, не имеющему даже приличных сандалий). Более или менее честно законы применялись (и применяются до сих пор) в основном между равными по имущественному и общественному положению, да и то нередко всё определяется тем, кто больше даст кому следует. Даже в наше время, когда существуют тысячи способов выяснить истину (видеозапись, экспертизы и т.п.), решающим фактором в любом вопросе нередко становится сумма взятки, — кто больше дал судье, тот и выиграл дело. А в библейские времена покупка ложного свидетельства была явлением обычным, поскольку реальных доказательств тогда собирать не умели, и основная роль при рассмотрении уголовных и гражданских дел отводилась показаниям свидетелей. Отсюда и запрет на лжесвидетельство, исходящий якобы от самого Бога. Разумеется, придерживались этого запрета лишь те, кто искренне верил в Бога, — то есть в основном тёмные, запуганные пророками и священниками бедолаги. Сами же служители Божьи, а также их братья по классу (богатые и более просвещённые люди) могли позволить себе лжесвидетельствовать напропалую, так как прекрасно знали, что никакого Бога на самом деле нет, а изобличать их лживость чаще всего никто и не собирался.

Из истории известно много случаев, когда цари и другие представители власти, на словах руководствующиеся законом от Бога, на деле подвергали осуждению невиновных — тех, кто был им неугоден или попросту не имел возможности "откупиться". Да что там говорить о простых людях, если даже Иисус — Сын Божий был осуждён и казнён ни за что!.. Но мы не знаем ни единого случая того, что Бог несомненно наказал кого-либо из этих высокопоставленных лиц… Что? Они умерли? Так все умерли, в том числе и самые из самых праведных. А-а, умерших праведников Бог воскресит!.. Ну да, конечно… Получается, что смерть человека для Бога ничего не значит. Кого Бог пожелает воскресить для вечной жизни, — того и воскресит. Зачем же было огород городить, запрещая убивать, если смерть человека не представляет собой никакой проблемы? Как в Варфоломеевскую ночь: "Убивайте всех подряд, Бог на небе разберёт — кто гугенот, кто католик!". Вопрос лишь в том, разберёт или не разберёт, воскресит или не воскресит… Сплошное гадание на ромашке, и никому никаких гарантий. Снова  всё упирается  в слепую веру, преподносимую как истиное знание, но (как обычно) без единого доказательства. Поживём, помрём — увидим. Но ведь при таком подходе и моральные ценности становятся исключительно делом слепой веры. Что скажет служитель Божий, то и благо. А служители несут каждый своё: один к джихаду призывает, обещая погибшим за Аллаха немедленные райские кущи, другой освящает ракетный комплекс "Сатана", третий вешает на уши густую развесистую лапшу о "последних днях нынешней системы вещей"…

О каких вечных моральных ценностях вообще можно говорить, если считать их исходящими от Бога, который за всю библейскую историю ни разу не испытал угрызений совести за то, что принёс страдания и смерть сотням миллиардов человек, родившихся и умерших за шесть с лишним тысячелетий библейской истории?  Утверждения Свидетелей Иеговы, будто по мере атеизации мораль всё больше становится относительной, абсолютно беспочвенны и произносятся теми, кто сам не до конца понимает, что говорит. Мораль во все времена была относительной категорией, и наиболее ярко это проявляется в том, что библейский Бог, запретивший убийство, то и дело Сам вынуждал людей к совершению убийств, нередко лишённых всякого смысла и противоречивших любым нормам морали и справедливости. "Кто прольёт кровь человеческую, того кровь прольётся рукою человека: ибо человек создан по образу Божию" (Бытие 9:6), — эта фраза, является ключевой для понимания того, что Бог и сам запутался в вопросе "убивать — не убивать?". С одной стороны, в Бытие 9:5 Бог грозится:  "Я взыщу и вашу кровь, в которой жизнь ваша, взыщу ее от всякого зверя, взыщу также душу человека от руки человека, от руки брата его", — а с другой стороны, тут же сам перепоручает взыскание человеку, с которого потом взыщет...

Принцип "кровь за кровь" можно было бы считать справедливым, если бы Бог самолично наказывал убийцу. Но в реальной жизни делать это приходится людям (а они несовершенны и не застрахованы от ошибок и злоупотреблений властью, — мало ли в истории случаев, когда за убийство осуждали и казнили невиновного!..). Можно, казалось бы, лишь умиляться тому, насколько Бог заботится о сохранении жизни человека, обещая взыскать за неё даже от всякого зверя (хотя и глупо наказывать бессловесных неразумных тварей)... Но это чувство мгновенно исчезает, как только задумаешься над одним вопросом: а с тех двух медведиц, что растерзали сорок два ребёнка, смеявшихся над плешивостью Его пророка Елисея, — с них Бог тоже взыщет? И тут же приходит на ум ещё вопрос: а с самого Себя Бог взыщет за смерть миллиардов тех, кто погиб и ещё погибнет по Его воле? Но этот вопрос чисто риторический, — без расчёта на ответ, который и так абсолютно ясен для любого. И становится понятно: жизнь человека для библейского Бога имеет ценность лишь как жизнь Его покорного раба. Если же человек отказывается быть рабом Божьим и заявляет о правах и свободе личности, — он тут же попадает в разряд грешников, обречённых на смерть.

Такое лицемерное отношение к человеческой жизни свойственно всем религиям. Так, в "Бхагавад гите" говорится: смерть физического тела человека не имеет никакого значения, ибо бессмертная душа человека всё равно не страдает от этого — она просто уходит в другое тело и продолжает своё вечное существование. Таким образом, тело человека приравнивается к носкам или трусам, которые приходится менять после бани. Сообразно такому подходу, и ценность физического тела, по мнению кришнаитов, равна цене нижнего белья. Кто-нибудь оплакивает рваные носки, выбрасывая их в мусорное ведро? Однако реалистически мыслящий человек должен понимать: на самом деле всё, что действительно имеет любой из нас — это лишь то самое бренное тело, якобы не имеющее никакой ценности. Всё остальное принадлежит человеку лишь до тех пор, пока живёт его тело.  Что же касается бессмертной души, то здесь всё так запутано!..

Позиции различных религий по вопросу жизни и смерти, по сути своей, неотличимы. Разница лишь в деталях (одни верят в бессмертие души, другие в переселение душ, третьи в воскресение мёртвых), а суть едина: физическое тело бренно и не стоит сожаления; если Богу надобно кого-то убить твоими руками — убей, и будет тебе счастье... Но вот проблема, о которой все богословы предпочитают умалчивать: если жизнь или смерть тела не имеет для Бога никакого значения, то почему же Он так стремится уничтожить того или иного неугодного Ему человека, да ещё с причинением ему максимально возможных страданий? Почему библейскому Яхве так не терпелось изгладить с лица земли грешных жителей Содома, филистимлян и прочих? Почему в "Бхагавад-гите" Кришна всеми силами старался уговорить Арджуну начать битву при Курукшетре и уничтожить неугодных Ему сторонников царя Дхритараштры? Ответ тут может быть только один: любая религия существенно занижает реальную ценность человеческой жизни, а в действительности поступки отдельного человека имеют гораздо большее значение, чем это стараются представить нам богословы и проповедники. Поэтому, как это ни парадоксально с точки зрения верующих, атеисты-материалисты, выступающие против религиозного обесценивания жизни человека, — как раз и есть истиные носители подлиных моральных ценностей.

Тут нет и не может быть никакого парадокса, ибо человеческая мораль, полностью оторванная от человека и привязанная к Богу (по религиозным понятиям), — это лишь свод мёртвых (то есть непонятных и невыполнимых) законов и установлений. Оживить эти законы, сделать их понятными и выполнимыми может только тот, кто реально высоко ценит человеческую жизнь. К сожалению, среди верующих таких истиных ценителей нет и не может быть, поскольку для них величайшая ценность — Бог, а человека они воспринимают как тварь, недостойную даже сожаления, и удел этой твари один: хвалить Господа. Каждый, кто верит в Бога (и неважно, в какого — Яхве, Христа, Кришну или Маниту), заботится прежде всего о том, чтобы заслужить персональное благополучие после смерти (воскресение и вечную жизнь, вечное блаженство на небесах или на высшей планете Голока Вриндавана, и т.п.). На словах любя ближнего, каждый верующий любит лишь самого себя и готов для собственного вечного блага на всё, — в том числе и на то, чтобы перегрызть горло тому же ближнему по первому указанию своего религиозного лидера, вещающего от имени Бога. И в этом смысле религиозная мораль абсолютно идентична морали буржуазной, — оба этих вида морали глубоко индивидуалистичны и насквозь пропитаны эгоизмом. Как в капиталистическом обществе каждый стремится лишь к росту своего банковского счёта (как правило, за счёт труда и страданий других людей), так и любой верующий старается увеличить свой духовный счёт в небесном банке, дабы навечно обеспечить себе место в райских кущах, и при этом ему наплевать на всех ближних, которым такого места может не достаться.  

Однако, несмотря ни на что, буржуазная мораль более гуманистична, чем мораль религиозная. Критерий буржуазного успеха глубоко материален, и даже величайший скупердяй считает возможным  и нужным делиться плодами своего успеха с другими — с семьёй, деловыми партнёрами, государством. Спасением души никто ни с кем поделиться не может — если праведник пожелает уступить своё место в раю любимой (но грешной) жене, Бог не удовлетворит его желания. Сколько ни молись за спасение души грешника, — всё бесполезно, если этот грешник при жизни не раскаялся. Но и склоняя грешника к раскаянию, мы бессильны что-либо изменить в его посмертной судьбе, которая всецело зависит от воли Бога. Поэтому религиозный морализм не может породить ничего, кроме эгоизма — в самой крайней его форме.

По мере своего развития и неизбежной (хотя и неявной) атеизации человечество приближается к тому, что моральные ценности приобретают все более абсолютный характер. И одно из подтверждений тому — почти повсеместная отмена смертной казни, ещё недавно считавшейся лучшей мерой наказания даже за самые пустяковые преступления. И это совершенно правильная тенденция развития общества: если никому нельзя никого убивать, то и смертная казнь должна быть вне закона. Те же, кто считает, что смерть является наилучшим и самым справедливым возмездием за преступление, едва ли согласились бы собственноручно и публично привести в исполнение хотя бы один смертный приговор — даже самому отъявленному злодею, вина которого не вызывает ни малейших сомнений. А если бы и согласились, — ещё вопрос, смогли бы они исполнить это своё намерение. Во все времена профессия палача не считалась особо почётной — не напрасно большинство из них "на работе" скрывали свои лица под масками и очень не любили смотреть приговорённому в глаза. Даже Бог лишает жизни грешника не собственноручно, а перекладывает эту неприятную обязанность на ангела или человека. Иначе говоря, чем ниже личность по своему социальному статусу, тем больше у неё шансов оказаться в роли киллера-палача (убивая по приказу свыше, — ничего личного). Именно такой вывод следует из анализа развесистой религиозной болтологии о вечных моральных ценностях, имеющих непреходящее и общечеловеческое значение.

О каких вечных ценностях, которые мы обязаны чтить, вообще можно говорить, если библейские нормы морали беспрестанно изменялись от имени Бога? В наше время появилось много новых моральных ценностей, о которых библейский Бог умолчал. Скажем, половые отношения между ближайшими родственниками, решительно и не без оснований осуждаемые ныне, в раннебиблейские времена были нормой жизни — тот же праведник Авраам женился на своей родной (по отцу) сестре Сарре, да и множество других героев Библии устаивали свою личную жизнь аналогичным образом, и никакого греха в этом Бог не усматривал (если уж на то пошло, все ближайшие потомки Адама и Евы, от которых, согласно Библии, произошло всё человечество, были братьями и сёстрами). Тот факт, что при заключении завета с Израилем Бог запретил вполне приемлемые ранее близкородственные браки, лишь доказывает то, что моральные ценности не являются вечными и неизменными. Даже в Библии можно найти немало доказательств тому, что Божьи установления не абсолютно неизменны, а подвержены эволюции под влиянием внешних условий и не зависящих от Бога обстоятельств. А в реальной жизни таких доказательств ещё больше.

Всё сказанное подтверждает главное: никаких абсолютных и вечных моральных ценностей не существует. Мораль как основная составляющая общественного мировоззрения меняется и развивается вместе с обществом. К примеру, в эпоху фашизма в Германии для истиных арийцев не существовало никаких моральных ограничений на истребление евреев и прочих недочеловеков, хотя на пряжках ремней фашистских солдат и красовался девиз "Gott mit uns". То есть прежние моральные ценности были пересмотрены, и беспредел в отношение тех же евреев получил достаточное религиозно-идейное обоснование. Сегодня, шесть десятилетий спустя после краха гитлеризма, в политкорректной Германии иммигранты из Азии или Африки получают те же гражданские права, что и чистокровные немцы, и всякая дискриминация по национально-расовым признакам законодательно запрещена, причём основным мотивом служит (хотя и подспудно) всё та же идея "Gott mit uns", — только с прямо противоположной стороны.

Получается, что под разным углом зрения одни и те же религиозные догмы могут выглядеть так, как удобно их толкователям или как того требуют изменившиеся объективные условия. Даже церковь не остаётся вне процесса переоценки моральных ценностей, и среди верующих любой конфессии всегда имеются различные мнения относительно приоритета тех или иных норм религиозной морали. В итоге всё сводится к тому, что нужно делать всё, что угодно Богу. Если Ему угодно, чтобы ты кого-то убил — убей, и тем самым, угодив Всевышнему, ты совершишь благо. Вся проблема лишь в том, как узнать, что именно угодно Богу. И тут не остаётся ничего, как доверять священникам своей конфессии. Уж они-то абсолютно точно укажут, кого надо убить во имя Бога. А о собственных убеждениях и совести лучше всего забыть, если они противоречат тому, что говорит батюшка, мулла или раввин... 

Вы скажете: времена инквизиции, крестовых походов и религиозных войн давно прошли, в наше время ни один служитель религии не призывает убивать кого-либо. В общем-то, так. Но это применимо лишь к самым последним временам (хотя и сегодня религия остаётся одним из наиболее надёжных рычагов управления общественным мнением, и достаточно установить этот рычаг в нужное положение, чтобы вызвать агрессию в нужном направлении; взять тот же исламский фундаментализм и реакцию на него в христианском мире, — религиозная война может вспыхнуть в любой момент, когда того пожелают власть имущие, а их неизменные союзники клерикалы всегда готовы провозгласить соответствующую "Божью волю"). Если в самом начале XX столетия русские православные попы без политкорректности призывали бить жидов-христопродавцев, а в Гражданскую войну проклинали большевиков-антихристов, то на рубеже XX — XXI веков они отказались от благословления убийства как такового, промышляя лишь благословлением орудия его совершения. Когда я вижу на телеэкране хорошо отожравшегося бородача в рясе и с кадилом, самозабвенно освящающего очередной крейсер или стратегический ракетный комплекс, мне нетрудно понять, кому на самом деле служит этот служитель Божий. Труднее убедить верующих в том, что их пастырь служит царям земным, а не Царю Небесному. А ещё труднее относиться к этому иначе, как к маразму, охватившему всю страну. Налицо факт очередного изменения пресловутых вечных и абсолютных моральных ценностей.

И вот тут мне представляется уместным вернуться к вопросу о провозглашаемой религиозными проповедниками идеи аморальности атеизма. На самом деле (если сравнить в процентном отношении) среди атеистов, открыто и честно демонстрирующих свои взгляды, гораздо меньше всякой сволочи, чем среди верующих и тех, кто прикидывается верующим. Отчасти это объясняется тем, что сознательное отрицание Бога невозможно без достаточно высокого уровня образованности и уверенности в своих силах, а также подразумевает наличие системы твёрдых внутренних убеждений (при этом я не могу относить к атеистам тех, кто в советские времена  ради карьеры отрицал Бога лишь на словах, а под подушкой прятал иконы и в душе трясся от ужаса перед адскими муками). Атеисту и в голову не придёт благословлять что-либо (в том числе убийство или орудие его совершения) или проклинать кого-нибудь, поскольку всё это делается именем Бога.

Провозглашаемая атеистами свобода совести означает свободу творить добро — по собственному усмотрению и без страха, что Бог объявит это добро злом.

Если же кто-то полагает, что свобода совести заключается в свободе творить зло, — мне нисколько не жаль этих людей, хотя они и неизлечимо больны. Именно эти люди и являются подлиным источником зла в мире, потому что "всякий образ помышлений сердца их одно зло во всю жизнь" (Бытие 6:5). Они только на то и способны, чтобы при условии безнаказанности вытворять мелкие и крупные пакости, мгновенно превращаясь в невинных овечек, внешне законопослушных и богобоязненных, при малейшей угрозе наказания. А немало среди верующих и таких, которые надеются при помощи разного рода уловок псевдологического характера (о чём я уже писал выше, как многие мусульмане нарушают запрет на пьянство) тупо обдурить своего Всевышнего. Такие люди неизмеримо хуже атеистов, ибо ни один истиный атеист не станет лицемерить перед Богом, — он прямо скажет, что не боится Бога, потому что Его нет. Если атеист совершает добро или творит зло, он делает это без оглядки на Бога, руководствуясь собственными представлениями о добре и зле применительно к сложившейся ситуации. И чаще всего атеист сознательно избегает зла, поскольку знает, что причинённое кому-либо зло абсолютно бесполезно, и в итоге обернётся против его самого. Дело тут не в Божьей каре, — таков важнейший из неписанных законов человеческого общества. А вот сам библейский Бог, которому нечего и некого бояться, вытворяет зло на каждом шагу. Следом за Ним лжеверующие, которых немало в любой религиозной конфессии, на словах боятся Бога, но это нисколько не мешает им на деле воровать, обманывать и развратничать, — одни на самом деле ни во что не верят и ничего не боятся, а для других задача состоит в том, чтобы придумать успокаивающее совесть псевдорелигиозное оправдание собственных греховных поступков. И, если это удаётся, душа спокойна. Но может ли тот, кто верит в существование Бога и считает Его дураком, называться верующим и рассчитывать на местечко в раю?

Атеистов невозможно запугать адскими муками или прельстить райским блаженством, при помощи религиозного кнута и пряника их не загонишь и не заманишь в число фанатиков-террористов, — последних рекрутируют именно среди настоящих верующих, которых несложно убедить стать убийцей-шахидом в обмен на путёвку в рай.  Верующие люди в большинстве своём избытком образованности не страдают, хотя среди них всегда имеется немало даже наделённых учёными степенями, но ведь образование и образованность — категории взаимно независимые. Для верующего свобода совести заключается в том, что совершённое им любое зло во имя Бога всё равно будет признано Всевышним как добро, и потому совесть чиста, даже если руки по локоть в крови тех, кого Бог (устами священника, пророка или духовного лидера секты) объявил грешниками. Верующие во всём полагаются не на себя, а на Бога (в лице священника своей конфессии или духовного лидера своей секты), и их внутренние убеждения базируются на стадном инстинкте и на традициях.

Традиционализм как мировоззренческая система построен на уважении предков и беспрекословном соблюдении установлений, доставшихся в наследие от предыдущих поколений.  В самом уважении предков нет ничего плохого — напротив, в нём заключён глубокий позитивный смысл, обеспечивающий последовательность и целостность развития человечества. Однако тут, как в любом деле, всегда необходимо чувство меры (которое, к сожалению, у большинства людей отсутствует). Каждому из нас наверняка приходилось слышать (а многим и произносить) последний аргумент в пользу соблюдения традиций: "Наши предки не дураки были, раз так установили" (а мы, выходит, совсем уж безнадёжные дураки, раз с этим не согласны?).

Уважение, гипертрофированное до обожествления, становится тормозом общественного прогресса. Развитие — это процесс последовательной замены всего устаревшего на новое во всех аспектах человеческой деятельности. Если же всё старое является правильным, справедливым и единственно возможным — тогда ни о каком развитии и речи быть не может. Мы и сегодня жили бы в пещерах, обогреваемых кострами из дров, добываемых каменными топорами, — если бы не находились "дураки", надумавшие сменить каменный топор на бронзовый или железный, а пещеру предков — на рукотворный дом. Вся история человечества представляет собой процесс медленного, но верного понимания людьми того простого факта, что всё хорошее можно сделать ещё лучше. Только Всевышний является исключением из этого правила — считая Себя и так абсолютно совершенным, Он не желает ни на йоту измениться к лучшему и даже кичится своим консерватизмом. С воистину детским амбициозным эгоизмом библейский Бог грозит страшными карами тем, кто не хочет исполнять его глупых капризов. При этом Он полностью уподобляется избалованному малышу, грозящемуся поубивать всех, когда вырастет большой. Хотя даже из Библии видно, насколько Ему ещё далеко до истиного совершенства. И это абсолютно закономерно — ведь библейский Бог является ментальным творением несовершенных людей.

На протяжении десятков тысяч лет эпохи палеолита в жизни одного поколения людей ничего не менялось. За эти тысячелетия сменилась не одна сотня поколений, для которых костёр был наивысшим достижением энергетики, каменный топор и копьё с костяным наконечником воплощали в себе высочайшие достижения технологии, а убогие одеяния из выскобленных звериных шкур являлись вершинами творчества тогдашних кутюрье. Человек рождался и умирал в одной и той же пещере, а между двумя этими событиями охотился на одном и том же участке земли в радиусе нескольких десятков километров от родной пещеры и даже не подозревал о том, насколько громаден и разнообразен мир за пределами этого его крошечного мирка. Небо казалась совсем близким и твёрдым, Луна и Солнце считались крохотными лепёшками, звёзды — дырочками в небесном своде. Для выражения мыслей и чувств человеку вполне хватало пары сотен слов и совершенно не требовалось ни одной буквы. И в более поздние времена на протяжение жизни одного поколения не происходило никаких перемен — ни в технологиях, ни в одежде, ни в языке, ни в миропонимании. Единственной надёжной опорой человека было лишь то, что он получил в наследство от предков — положение в обществе, имущество.

Но самым естественным образом в это наследие предков вписывалось и  мировоззрение — система представлений об устройстве мира и соотношении в нём добра и зла. Разумеется, каждое поколение, принимая от предков дар в виде материальных ценностей, попросту не могло отказаться и от "нагрузки" в виде ценностей моральных. Да такое и в голову никому не приходило, ибо передача морального наследия (в первую очередь — религиозных представлений) от отца к сыну начиналась уже с первых дней человеческой жизни, а материальную часть наследства можно было получить лишь в достаточно зрелом возрасте. Но можно было и не получить вообще никогда, если дать повод отцу посчитать, что сын недостаточно или неправильно усвоил моральные ценности (и религиозные взгляды). Надо ли удивляться тому, что при этом дети автоматически перенимали мораль и религию отцов, лишь бы не упустить материальной части наследства?

И лишь в самом конце средневековья, с началом капиталистических отношений в мире произошли невиданные по своим масштабам и быстроте изменения. Развитие науки, техники и общества в целом необыкновенно ускорилось, а в наше время оно происходит такими темпами, что за несколько десятков лет мир практически полностью обновляется. Если в древности города строились веками и стояли почти неизменными тысячелетиями, то в наше время очень трудно найти город, не изменившийся на протяжении последних двадцати лет. Громадные здания и сооружения воздвигаются в считанные недели и месяцы, что по меркам древности является настоящим чудом. За каких-то пятьдесят лет человечество прошло путь от первого спутника Земли до гигантских орбитальных станций и космических зондов, от многотонных тугодумных ламповых ЭВМ до компактных скоростных ноутбуков, от неуклюжих примитивных телефонов с ручками и проводами до многофункциональных мобильников. На глазах одного поколения людей совершились перемены, которые ещё полвека назад показались бы фантастическими.

А всё это стало возможным прежде всего потому, что в ХIХ — ХХ веках люди в значительной степени освободили своё сознание от всего лишнего, что довлело над умами их предков и чрезвычайно тормозило развитие. Свойственная капитализму свобода частного предпринимательства, закономерно вытекающая из свободы личности, избавила индивидуума от необходимости почитать заблуждения предыдущих поколений, обеспечив возможность любому человеку "на пустом месте" заработать для себя материальное благополучие и положение в обществе. Если в рабовладельческие и феодальные времена такое случалось крайне редко в силу всяческих сословных  ограничений, то при капитализме стало почти что правилом. Новейшая история переполнена случаями, когда сын неизвестного моряка и портовой проститутки при удачном для него стечении обстоятельств становился бизнесменом и сколачивал немалое состояние, а потомственный аристократ, предки которого испокон веков владели дворцами и замками, — разорялся до нитки и заканчивал свою жизнь под забором. Я не скажу, что это хорошо, но не так уж и плохо, ибо даёт нам шанс достигнуть неких высот благодаря собственному труду и уму, а не по праву рождения. Хотя не всегда ум и труд решают всё, — гораздо чаще хитрость и наглость (которые, впрочем, и на докапиталистической стадии были лучшим инструментом удовлетворения личных интересов).

С точки зрения старой морали, базирующейся на заповедях иудаизма и христианских нравоучениях, всё это ужасно и богопротивно. Однако глупо и невозможно отрицать тот очевидный факт, что мир в целом неузнаваемо изменился и давно уже не укладывается в убогие библейско-евангельские рамки мира господ и рабов. Да, всё изменилось. Сегодня большинство людей  не слишком озабочено тем, чтобы получить наследство отца, если ради этого нужно мучить себя соблюдением требований морали предков. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить большую часть её на всякую устаревшую ерунду вроде религиозных обрядов, не приносящих ничего реально ценного. И человек капиталистической эпохи, помимо своей воли становится реалистом и материалистом. Хотя многие, отдавая дань традициям, внешне ещё сохраняют некую видимость религиозности, в реальности они являются атеистами. И лучшее подтверждение тому — известный тезис "Бог у каждого свой", который мог появиться только в среде морально свободных людей (мыслимо ли было такое тысячу лет назад?!). Свободных до такой степени, что каждый сам выбирает себе бога. Такому персональному богу (а не богу всего племени, всего народа или всего человечества) нет нужды поклоняться, нет смысла бояться его так, как боялись Бога-Ревнителя Авраам и его потомки… Внутренний бог  всего лишь синоним совести, так или иначе порождаемой сознанием человека, — своего рода промежуточная ступень между Всевышним и пустым местом.

Всемогущий Творец земли и неба превратился в смутное отражение "какой-то силы" в сознании каждого из нас, выбирающих свой жизненный путь без оглядки на грозного отца с ремнём. Для современного человека Бог стал неким подобием английской королевы или японского императора, которым "подданные" оказывают почитание, но не предоставляют ни права, ни возможности управлять собой. Земные монархи, — недавние единоличные грозные властители судеб народов — превратились в дамочек с сумочками и улыбчивых джентльменов в костюмах, которые царствуют, но не правят, и которым лишь позволяют подписывать законы, принятые парламентом. Большинство из этих монархов номинально сохранились лишь благодаря уважению к традициям. Не берусь предсказывать какие-то конкретные сроки, но уверен: настанет день, когда окончательно отойдут в прошлое и эти реликтовые монархи. А следом настанет и очередь Господа Бога остаться лишь на страницах Священного Писания, навсегда исчезнув из сознания людей как некая реальная Сила, управляющая миром.

  Не напрасно в голливудских комедиях в последнее время всё чаще фигурирует личность Бога в самых неожиданных вариантах. То Он в образе джентльмена в элегантной тройке с галстуком, безуспешно гоняющегося по параллельным мирам за своими шаловливыми ангелами. То это пожилой негр с благородной сединой в кудряшках, уходящий в отпуск. А то и вообще бомж в коматозном состоянии, в конце фильма оживающий и превращающийся в девчушку с бантиком... Лет сто назад за нечто подобное пришлось бы серьёзно поплатиться, а теперь всё проходит совершенно безнаказанно. Появление этих комических вариаций на библейские темы есть лучшее доказательство того, что человечество, смеясь, расстаётся со своим прошлым. В прошлом — только рабство и мракобесие. Всё доброе и светлое из того, что было, — создано трудом и страданиями тех, кто упорно шёл против божественных установлений, иной раз даже и не осознавая этого. В большинстве экономически развитых стран люди стали понимать, что богатство и власть сами по себе не столь уж ценны, чтобы приносить ради них жертвы. Поэтому они выше ценят человеческую жизнь, то есть самих себя.

А наша страна (я имею в виду весь бывший СССР) традиционно продолжает идти в будущее своим особенным путём. В то время, когда (в том числе и российские) космические корабли бороздят мировое пространство, миллионы бывших советских граждан смотрят на небо в ожидании Божьего чуда и усиленно воздвигают всё новые храмы. И бродят по бывшим советским городам проповедники религиозных сект с разноцветными бесплатными журнальчиками, бросаясь наперерез прохожим, чтобы втянуть их в "истиную веру" и увеличить собственные персональные шансы на грядущий земной рай... В этих проявлениях внезапной массовой религиозности нет ничего странного — после семидесяти лет господства догматического атеизма люди в панике ищут новую религию, — потому что они привыкли во что-то верить (не  в Бога, так в Сталина), а верить вдруг стало не во что. Пройдёт ещё не одно десятилетие, пока утихнет эта наивная надежда найти в прошлом рецепты устройства будущего. Ведь история учит нас отнюдь не тому, как нужно поступать, — она лишь показывает нам, как нельзя этого делать. Когда мы все поймём, что наши отцы, деды и прадеды жили по-своему правильно, но многие их принципы жизни давно устарели, и мы должны жить так, как  нам самим это необходимо сегодня, — вот тогда всё станет на свои места. Но, пока на первом месте для нашего бомонда стоит вопрос "Как побольше хапнуть?" — нам остаётся либо терпеть, либо бороться. Нас уговаривают потерпеть до Судного Дня, когда Бог решит все проблемы... Правильно. Для них молчание ягнят было, есть и будет лучшей гарантией их дальнейшего господства.

 Многие удивляются и возмущаются, когда узнают, что я атеист. "Ты же крещёный! Значит, православный". Ну да, я был крещён по православному обряду. Однако никто не спрашивал моего мнения, когда проводили крещение. Да, собственно, если бы даже и спросили — что я мог ответить, будучи нескольких дней от роду? С таким же успехом я мог бы сам себе сделать обрезание на восьмой день, как предписано в Библии. Меня могли бы окрестить и по иному обряду, а то и причислить к иудеям или мусульманам — просто так случилось, что мои ближайшие предки исповедовали православие. А кем были более далёкие, кто знает? Если уж на то пошло, это лишь последние поколений сорок русских исповедуют православие, да и то уже совсем иное, чем навязал Руси князь Владимир... Почему же я не могу быть мусульманином или атеистом, а обязан относить себя к православным — только потому, что в глубоком младенчестве меня бултыхнули в купель с водой под молитву на церковнославянском языке?

Да, лет до десяти я носил под рубашкой крестик и нередко ходил с бабушкой в церковь, усердно молился и отбивал поклоны, но это делалось мною не осознанно, а потому, что "так надо". Когда же я прочитал сначала Новый Завет, а потом принялся и за Ветхий, то довольно скоро понял, что в церкви мне делать нечего, потому что там выдают за добро то зло, которое творит Бог. Вот это и было по-настоящему осознанное решение, потому что пришлось выстоять перед укорами и уговорами старших. Кстати говоря, слушаю я нынешние сказки о том, как в советские времена людям не давали ходить в церковь, и поражаюсь этому наглому вранью. Мне этого никто никогда не запрещал. Наоборот, мне запрещали сомневаться в Боге, — но делали это верующие. Одно из любимых изречений моей богобоязненной бабушки: "Коммунист — Антихрист, а Антихрист — противник Христа!" — именно так, и никак иначе. Кто это вдолбил ей?.. Наверно, кто-то из религиозных наставников.  Однако я не знаю ни одного случая, когда верующих преследовали за их веру. Пресекалась деятельность одиозных личностей, всеми правдами (а чаще неправдами) втягивающих людей помимо их воли в разного рода секты или использовавших религию в неких политических или своекорыстных целях. Ну, извините, такое и в нынешнем глубоко демократическом обществе не пройдёт безнаказанным (если от имени Бога призывать к свержению существующего в стране режима). Свобода совести и свобода от совести — совершенно разные категории.

При церкви в моём родном селе долгие годы подвизался в роли дьякона некий дядя Гриша — благообразный старичок с седой окладистой бородой, почитаемый старухами-прихожанками чуть ли не за святого. Рассказывали леденящую кровь историю, как злые НКВДэшники мучили несчастного за то, что во время Великой Отечественной войны он по религиозным убеждениям отказался идти на фронт. Хотя я был тогда совсем ещё пацаном, но что-то мешало мне поверить в то, будто русскому православному человеку религиозные убеждения не позволяют убивать (кто же тогда тысячу лет воевал за Русь-матушку, —  басурмане и атеисты?..). И от стариков узнал дополнительные подробности. Оказалось, "православный пацифист" года полтора или два скрывался на лесных хуторах, а в некоторых окрестных деревнях, откуда все мужики ушли на фронт, в это время чуть ли не десяток "солдаток" забеременели без мужей (прямо-таки массовое чудо "непорочного зачатия"!..).  Приблизительно в году 1943-м этого исполняющего обязанности Святого Духа наконец-то выловили и посадили на "четвертак" (проклятые НКВДэшники, такой урон демографической ситуации!..). В пору послесталинских амнистий он вернулся в деревню и пристроился на службу в церковь, возложив на себя ореол мученика. Уж чего только он не рассказывал, как над ним издевались!.. И голодом морили, и спать неделями не давали, и на морозе в сорок градусов обливали ледяной водой (тоже мне, генерал Карбышев!..).  Правда, в пережитые им в лагерях муки трудно было поверить, глядя на сытенькую физиономию этого узника совести. С таких хорошо откормленных мучеников на Руси никогда икон не писали… Вот так и рождаются мифы.

На деле же выдумка заключена лишь в том, будто бы эти моральные ценности неотделимы от Бога. Как будто любой, кто откажется от религии и станет атеистом, тотчас побежит воровать, грабить, убивать и прелюбодействовать со всем, что шевелится!.. Конечно же, это не так. Любой человек может совершить преступление под влиянием обстоятельств, вне зависимости от веры или неверия в Бога. Были времена, когда голодные крестьяне по ночам выходили на большую дорогу с топором и грабили проезжих купцов, а утром шли в церковь и истово замаливали грехи, крестились пальцами, испачканными засохшей кровью… Будучи атеистом не под влиянием мнения окружающих, а по собственным внутренним убеждениям, человек вовсе не обязан нарушать принципы морали и совершать преступления. Если у атеиста в руках автомат Калашникова и ведро патронов — это вовсе не означает, что он тут же начнёт стрелять по всему живому, даже если и будет уверен в собственной безнаказанности. Нормальный человек потому и считается нормальным, что живёт в рамках принятых в обществе моральных и юридических норм, независимо от того, верит он в Бога или нет.

Аморален лишь тот атеист, который вместе с Богом отвергает и все моральные ценности, утверждая, что они якобы являются выдумкой. Но не менее аморален и тот верующий, который считает возможным творить любое зло, прикрываясь волей Бога.

Кто считает, что если нет Бога, то нет никакой ответственности и можно вытворять всё, что угодно, — тот либо психически болен, либо заблуждается. Да, если нет Бога, то нет ответственности перед Ним. Но ответственность перед обществом (если это нормальное общество) и собственной совестью (если она есть) прекрасно заменяет призрачную ответственность перед Богом в загробной жизни. В различных странах чуть ли не ежедневно происходят случаи, когда псих-одиночка открывает огонь по толпе прохожих, — но ведь такие стрелки-любители отнюдь не безбожники и не коммунисты, многие из них считают себя добрыми верующими и исправно посещают богослужебные заведения... Получается, что религиозные убеждения сами по себе, какими бы они ни были глубокими, отнюдь не препятствуют человеку совершать самые ужасающие злодеяния. Более того, очень часто случается обратное: вера, доходящая до фанатизма, даже способствует совершению зла.

Библейским евреям персидский царь Артаксеркс разрешил безнаказанно убивать — и они тут же устроили массовую резню, а их потомки и до сего времени празднуют Пурим в память о той бессмысленной кровавой вакханалии. Но уж атеистами-то они точно не были. Как не были атеистами ни многосерийный убийца Самсон, ни первый сутенёр и детоубийца-неудачник Авраам… Значит, аморальные поступки может совершать человек, и не являющийся атеистом. Таким образом, аморальность не является обязательной составляющей атеизма.

Представляя атеистов в виде каких-то безнравственных монстров, тупо не желающих поклоняться Богу только из собственного упрямства, религиозные проповедники даже не задумываются, что на самом деле грешат против тех моральных принципов, которые на словах отстаивают. Да, грешат, ибо одна из заповедей гласит: "Не произноси ложного свидетельства на ближнего своего". Или атеисты не ближние для этих господ? Так дойдёт черёд и до истребления неверующих!..

Ни один человек в мире не стал настоящим атеистом просто по собственному желанию. Нас, атеистов, вынуждает к этому осознание чудовищной лжи и величайшего лицемерия, которыми преисполнен каждый верующий, — провозглашая любовь к Богу и ближнему своему, все они заботятся только о том, чтобы попасть в рай, и при этом им глубоко наплевать на то, что их персональный путь в Эдем будет устлан трупами тех самых ближних, которых они на словах так любят. Таким образом, любая религия по сути своей аморальна, ибо использует самые эгоистичные свойства человека. Проповедуя на словах любовь к ближнему, на деле религия насаждает в душах верующих равнодушие к судьбам других: "Jedem das Seine".